Одесские штучки

Почему дети сбегают из одесских реабилитационных центров и приютов: видео интервью с 12-летней воспитанницей ЦСПРД

Нередко СМИ сообщают информацию об объявленных в розыск несовершеннолетних воспитанников так называемых «детский учреждений»: реабилитационных центров, приютов, интернатов. Нередко в адрес таких детей можно услышать: «Непутевые дети сбежали, чтобы поразвлекаться, нагуляются и вернутся». Сотрудники службы по делам детей, администрации учреждений и воспитатели в один голос обвиняют во всех неурядицах детей. Но в самом ли деле проблема в них?

Одесская защитница прав детей на волонтерских началах Зоя Мельник пообщалась с 12-летней воспитанницей печально известного Центра социально-психологической реабилитации детей (ЦСПРД) Викторией об условиях жизни в центре, отношениях между детьми и воспитателями, трудностях, с которыми сталкиваются дети в центрах.

Девочка неоднократно сбегала из учреждения и обращалась в полицию. По словам 12-летней Вики, в Центре дети находятся в крайне угнетенной обстановке: сотрудники учреждения занимаются психологическим насилием, унижают и оскорбляют детей. Иногда в ход идут кулаки. Возможность связаться с родственниками для детей крайне ограничена: телефоны отбирают, а пользоваться разрешают «по настроению». Кроме того, у детей воруют еду, которую родственники передают в Центр.

Соответствующее видео Мельник опубликовала на своей странице в Facebook.

Ниже приводим предоставленную Зоей Мельник расшифровку интервью:

«Меня зовут Вика. Мне 12 лет.  Меня забрали в центр потому, что у меня мама болела туберкулезом. С февраля 2018 года она находилась в тубдиспансере, а 17 мая 2018 года приехал Алексей Григорьевич, работник службы по делам детей Приморской райадминистрации (Одесса) и начал уговаривать прабабушку, у которой я тогда находилась ( за мной ухаживала ещё сестра моей мамы ), отдать меня в лагерь где мне будет очень хорошо.

Алексей Григорьевич сказал моей бабушке, что заберут меня в лагерь, что она сможет каждый день приходить, каждый день звонить мне. Я не хотела туда ехать, бабушка позвонила маме, мама сказала «нее хочу ее отдавать». Но все же получилось так, что он меня забрал. Никаких документов никто не подписывал.

В итоге я оказалась в центре социально-психологической реабилитации ( ЦСПРД), на Терешковой 12а. В марте у нас в центре начался бунт ( детей) , так нарушали наши права, забирали у нас телефоны, разрешали только раз в неделю звонить, посещение родных также раз в неделю и то — на 5-10 минут.

Передачи разрешали, но воровали. Воспитатели брали воровали нашу еду ели что хотели. Забирали фрукты, конфеты. Запрещенные продукты — например йогурты и чипсы забирали себе. 1 марта 2019 года у нас начался бунт и девочку Машу увезли в больницу. Маши сестра, Ася, попросила спустить ей пижаму, чтоб она взяла ее в больницу. Я пошла,постучала в дверь, воспитатель открывают двери и бьет мне в лицо кулаком. У меня был синий подбородок и лицо.

Я пошла написала заявление на неё. Заявление Я писала у инспектора, написала в двух экземплярах и один оставила себе. И в тот же день приехала Татьяна Александровна ( Жадан), директор центра.

Приехала она в 11 часов ночи и говорит мне:

— Ты ответишь за то что ты написала?

— Да — сказала я

— Значит сидишь и ждешь прокурора! Тебе не поздоровится!

Я около часа просидела в четвёртой группе девочек, девочки спали.

Потом она спустилась и сказала:

— Встанешь — тебе будет хуже.

Ни в тулет выйти, никуда.  Татьяна Александровна тогда ещё за руку схватила так, что у меня синяк был, это видели многие девочки.

И вот она спустилась с прокурором с инспектором и той же медсестрой, что меня ударила. Ее звали Валентина Владимировна. Она там давно работает.

Татьяна Александровна спрашивает, мол, что по моему делу. Инспектор отметил что маму неизвестно лишат ли родительских прав.

— Я сделаю всё что твою маму лишили родительских прав! И чтоб ты поехала в Андреево — Ивановку! В глушь, чтоб тебя никто не нашёл ни из детей, ни с родственников. Никого чтоб к тебе не пускали!

Это все из-за того что я написала заявление. Ещё было такой инцидент в марте.

Мы стояли с Машей Кравченко ( девочка, которая начала тот самый «бунт», когда нарушали ее права) , пошла в туалет, возвращаюсь, подхожу к ней, а меня воспитатель, Наталья Сергеевна, обозвала меня шлюхой, при всех. это может подтвердить Маша и многие девочки когда которые были с нами и слышали Это. Я за это на неё написала заявление.

когда были побеги детей из центра они сами открывали дверь и говорили идите куда хотите.

Как говорили все воспитатели и даже сама директор. Но когда дети уходили вызывали милицию и говорили, что дети сбежали. Это же центр социально-психологической реабилитации, там должны сидеть дети, у которых есть какие-то проблемы, и должны быть не более 9 месяцев.

А я просидела там больше года. Мартиросяны просидели полтора года. Не имели права держать нас столько!

Центр есть только один психолог Екатерина Ивановна, которая на стороне нас, детей. Она не рассказывают директору то что не нужно. А остальные всё рассказывают. 

А есть у Татьяна Сергеевна психолог, которая пихает нам просто. Кричит что нас там никто не держит. Чтобы мы бежали если хотели и делали что хотели. когда я сказала психологу Галине Ивановне о том что меня били, она ответила:

— Значит на то была какая-то причина

Хотя причины на самом деле никаких не было. Я просто пошла брать пижаму.  Также нас заставляли ходить в воскресную школу, но после проверок школу убрали. Также там били детей Виолу и Виталину.

Ночной воспитатель Чижикова Инна Евгеньевна таскала их за волосы. Виталине 8 лет. Она не хотела спать и вышла в туалет. И воспитатель ее за это таскала за волосы. Екатерина Сергеевна меня упрекала, говорила что я мразь, раз такое сделала — написала заявление.

Они давят на психику.

Лариса Олеговна говорила с издёвкой:

— Твоя мамулечка тебя бросила, ты ей не нужна!

Говорили что я никто и зовут меня никак..

У меня начались припадки. Я полночи ревела и меня не могли успокоить. Последние несколько месяцев запрещали приходить прабабушке. Звонить также не всегда давали, говорили что не разрешают директор или зам директора. Телефоны у меня отбирали силой.

Говорили — такие правила.

Девочка которая хорошо общалась с директором, начала меня запугивать, чтобы я ни с кем не общалась и сидеть тихонечко. Что меня все мальчики считают шлюхой. И она сделает так, что меня так будут все называть. В итоге некоторые дети начали меня так обзывать.  Воспитатели слышали, как меня обзывали, но никаких замечаний не делали, им было всё равно. Единственная, кто делал замечание — Анна Григорьевна, она действительно хорошая, она понимает нас.

Я постоянно убегала оттуда. Когда Маша Кравченко (девочка сирота, которую мы когда-то совместными усилиями вытащили с этого центра) начала отстаивать свои права, все дети начали тянуться за ней.

Мы поняли что нарушают наши права и нужно их отстаивать нам. Никаких вывесок или стендов о том куда обращаться, если нарушают наши права, в центре нет.  В ЦСПРД есть в изолятор, куда закрывают детей на несколько недель, если те убегают. Наказывают так.

Я там так же сидела после того как убегал от центра (это своего рода камера — одиночка — авт.). Сидела там две, три, четыре недели каждый раз после побега.  На прогулку с изолятора не выводят. На учебу не ходишь. Никто не приходит к тебе. Решётки на окнах…

Сидишь там как обезьяна в клетке. В изолятор ещё закрывали Эльдара Лазаренко, Диану Пввловскую, Диану Гробовую — тех, кто убегал. Если бы не было этих решеток и забора, никто бы оттуда не убегал. А так себя там чувствуешь как в клетке. И хочется свободы. Ну и если бы хорошо обращались с нами, это само собой разумеется.

Я училась в 6 классе, но меня в 8-й служба перевела. Я не понимаю почему. Вроде 7 классов нет. Учусь я хорошо. Отличница.  Общаются с нами в приказном тоне. Принеси подай, всё это без каких-либо «пожалуйста».

— Ты будешь делать то что я хочу и когда я хочу. Даже ночью. — говорила Татьяна Валерьевна.

У нас была воспитательница Елена Сергеевна, она постоянно била мальчиков. Била сильно, так что синяки оставались на лице. Била Полковников. Они написали один рад заявление и она после этого уволилась. (Автору известна эта история от других детей, тогда было открыто уголовное производство, которое замяли по неизвестным причинам). Ей сказали увольняться либо уволят по статье и она уволилась после того, как Никиту Грушанского ударила со всей дури, у него такой краснючий след был. Никите вообще всё позволяли в этом центре, потому что его папа спонсоры он очень богат. Например он ходил и курил в центре.  Никита Грушанский это сын адвоката.

На день защиты детей нам привезли мороженое, каждому по два. Раздали нам. Когда наши дарители ушли, воспитатели забрали у нас по одному мороженому и каждая воспитатель ела по два, по три. Белье нам дают носить старое, б/у, неизвестно кто их носил и чем болел, заставляют одевать. А наши вещи отбирают.

Зубные щетки также не всегда новые давали. Я просила чтобы мне привезли новую щётку и подписала её, что больше никто ею не чистил зубы. Дети специально на набивали себе температуру чтобы уехать в больницу, потому что в больнице лучше. Там свободная территория, открытая, разрешены посещения, можно видеть друзей, родных.  Там ни один ребёнок не сбежит.

Ещё в центре били Виталика и Вову. А после того как Диана Гробовая сбежала на смене Лены Сергеевны, когда ее привезли, Елена Сергеевна побрила ее налысо. А у нее были такие красивые волосы.  

Татьяна Александровна Жадан (директор центра и соцслужба — Александр Сергеевич и второй, не помню, как зовут, угрожали мне.  А Светлана Леонидовна, когда забирала меня из дома, хватала меня за руки, поцарапала мне руку, у меня вот шрам остался. Потом я сбежала со второго этажа.

Мне просто там так плохо, что я не могу находиться там. От одного слова ЦСПРД (вздыхает), вижу красный забор и хочется бежать. На море нас не возят. Если наказывают, то всю группу, за проступок одного человека.

Наказывают — не дают звонить, заставляют убирать все, выдраивать туалеты голыми руками, без перчаток.  В этом центре мне нарушили психику, я постоянно плачу, у меня истерики.

В еде попадаются стекла, мне однажды в манной каше попался пучок волос. Иногда попадают тараканы или червяки плавают в молочной каше. При этом нам недавно запретили передачи с едой и фруктами.  Я считаю что это не нормально. Если если бы в этом центре были нормальные условия, если бы нам разрешали видеться с родными и говорить хотя бы через забор, ни один ребёнок бы не сбежал. Действительно как в обезьяннике..»

Источник: zachem.com.ua

Подписывайтесь на наш канал в Телеграм. Моментом узнавайте новости Одессы! Также подписывайтесь на нашу страницу в Facebook!

И еще туда же!

Озеленители начали украшать Одессу летними цветами  

Observan

Кросс-культура: Эд Вуд. Голливуд и его окрестности

Observan

В Одессе произошло ДТП с пострадавшими

Observan